Как и обещал про Гуссерля, но прикол нашелся - я его выделил в конце: С осени 1876 г. Гуссерль на протяжении трех семестров изучает астрономию в университете Лейпцига, а по ходу дела также математику, физику и философию. Здесь он познакомился с Томасом Масариком, будущим президентом Чехословацкой республики (тот был на 9 лет старше). Именно Масарик привлек внимание Гуссерля к истокам философии Нового времени, концепциям Декарта, Лейбница и английских эмпириков, а также к работам современного философа Франца Брентано, идеи которого оказали решающее влияние на формирование исходной платформы собственных философских поисков Гуссерля.
Летний семестр 1878 г. Гуссерль проводит в Берлинском университете, изучая и здесь математику (у К. Вейерштрасса и Л. Кронекера) и философию (у Ф. Паульсена). В начале 1881 г. он уезжает из Берлина в Вену, где заканчивает свой университетский курс. Итогом стала защита в 1882 г. диссертации на тему "Некоторые вопросы теории вариационного исчисления" ("Beitrage zur Theorie der Variationsrechnung"). Здесь, в Вене, Гуссерль снова встретил Масарика и под его влиянием основательно проштудировал Новый Завет, результатом чего были весьма глубокие перемены в его мышлении. Как вспоминал сам Гуссерль сорок лет спустя, эти занятия способствовали тому, что он в конечном счете сменил математику на философию, чтобы "посредством некоей строгой философской науки найти путь к Богу и праведной жизни". Но, обратившись тогда к философским трудам, он увидел, что современная - впрочем, не только современная - философия не способна предоставить основание для решения такой задачи, потому что труды философов полны неясностей, недосказанностей, рассуждения не строги и потому не убедительны.
Летом 1883 г. он на семестр возвращается в Берлин к К. Вейерштрассу, где занимается теорией абелевых функций. Потом, с октября 1883 г., следует годичная стажировка в качестве вольнослушателя в Ольмюце и Вене. После отбытия обязательного в Германии срока воинской службы Гуссерль возвращается в Вену и до лета 1886 г. слушает курс лекций Ф. Брентано. "Чистая фактичность, с которой он (Брентано) подходил к сути всех проблем, тонкое диалектическое обращение с различными возможными аргументами, исключение двусмысленностей, сведение всех философских понятий к их первоистокам в созерцании - все это наполнило меня восхищением и искренним доверием". В результате у него окончательно созрело убеждение, что ему следует избрать именно философию в качестве дела жизни, что она может стать для него полем серьезной работы, что здесь тоже можно и нужно применять строгие методы.
В 1886 г. по приглашению Ф. Брентано Гуссерль приезжает в Галле, где получает доцентуру на философском факультете местного университета у Карла Штумпфа, который был раньше учеником Брентано. Сам Штумпф в то время, в русле "описательной психологии" в стиле установок Брентано, занимался анализом восприятия тональности, что оказалось немаловажным для формирования оснований гуссерлевской феноменологии.
Приехав в Галле в возрасте 27 лет, Гуссерль остался здесь на полтора десятилетия. За это время он женился на Мальвине (урожденной Штейншнейдер), тоже еврейке, которая родила ему в 1892 г. дочь Элизабет ("Элли") и двух сыновей - Герхарда (в 1893 г.) и Вольфганга (в 1895 г.), а также опубликовал первый большой труд "Логические исследования" [1]. В этой работе Гуссерль критикует весьма влиятельную тогда точку зрения "психологизма", согласно которой логические понятия и законы есть не что иное, как психические образования, "привычки мышления".
1 Первая его часть под названием "Пролегомены к чистой логике" вышла в свет в 1900 г. Вторая часть "Логических исследований", опубликованная несколько позднее под титулом "Исследования по феноменологии и теории познания", была посвящена обоснованию трактовки логических объектов как идеальных образований, которые, согласно тогдашнему мнению Гуссерля, доступны созерцанию, но не чувственному, а интеллектуальному - "категориальному".
В числе друзей семьи Гуссерлей в Галле, наряду с уже упоминавшимся К. Штумпфом, были также математик Георг Кантор и филолог Ганс фон Арним. Имена эти конечно же известны не только профессионалам. Добавим, что близкий родственник его жены, Морщ Штейншнейдер, был тоже крупным ученым-ориенталистом, видным специалистом по древнееврейской литературе. В эти же годы Гуссерль ведет довольно оживленную полемику с Алексиусом Мейнонгом (с которым у него завязываются впоследствии дружеские отношения) и Эрнстом Махом.
"Логические исследования", а также, согласно принятым в университетской среде обычаям, и круг знакомств в научной среде обеспечили Гуссерлю достаточную известность - и, как следствие, он был назначен Министерством образования, по протекции Дильтея, в 1901 г. в более престижный Геттингенский университет, на должность экстраординарного профессора с предоставлением специальной кафедры (где, однако, его творческий путь отнюдь не был усыпан розами, поскольку тогда на философском факультете "правили бал" историки. Историком был и декан философского факультета). Однако, вспоминая в одном из писем к А.Мейнонгу этот период своей жизни (календарно 1901 - 1916 гг.), Гуссерль писал: "Что мгновенно всплывает на первом плане моего сознания и сразу же снимает всю горечь последних лет, так это великолепие научной жизни в этом университете, и особенно в кругах естествоиспытателей (к которым я был особенно близок)".
Друзьями семьи Гуссерлей в Геттингене были его университетские коллеги, математик Давид Гильберт и инженер Константин Каратеодори (звезда первой величины в тогдашнем техническом мире).
В зимнем семестре 1901-1902 гг. Гуссерль приступил к преподавательской деятельности. В это же время феноменологическое движение оформляется и организационно - правда, сначала не в Геттингене, а в Мюнхене, благодаря активности студента Мюнхенского университета Иоханнеса Дауберта, ученика Т.Липпса. Этот студент преисполнился восторга, прочитав "Логические исследования" Гуссерля, познакомился с автором, а потом организовал кружок по изучению этой работы (точнее сказать, переориентировал группу, которой руководил Липпс, на изучение "Логических исследований" [1]. Ядро группы составили, кроме Дауберта, также Александр Пфендер, Мориц Гейгер и Адольф Рейнах. В 1906 г. к этой группе присоединился Макс Шелер, будущий виднейший представитель религиозной антропологии, который также практиковал феноменологический метод философского исследования.
В 1904 г. Гуссерль побывал на заседаниях мюнхенского кружка, а спустя год, во время каникул, которые проводил в Зеефельде (недалеко от Инсбрука), продолжил оживленные дискуссии с Пфендером и Даубертом. В результате этих бесед он мало-помалу осознает, что его идеи по сути движутся в русле трансцендентализма; после этого феноменология в его глазах предстала как трансцендентальная теория сознания, конституирующего любые мыслимые объекты. Это уже означало глубокое расхождение во мнениях с большинством "мюнхенцев": с их психологистской позиции такой угол зрения представлялся возвратом к архаичной идеалистической точке зрения. Со своей стороны, Гуссерль теперь характеризовал их собственные взгляды как "натурализм" и "объективизм". На основе материалов этих дискуссий Гуссерль прочел в летнем семестре 1907 г. спецкурс "Основные моменты феноменологии и критики разума" ("Hauptstuecke aus der PhSnomenologie und Kritik der Vernunft") [2].
1 Установка которых, кстати, сильно отличалась от позиции психологизма, которую Липпс, организатор и руководитель кружка, тогда защищал. Впрочем, тогда эти различия не казались очевидными даже самому Гуссерлю.
2 Важно иметь в виду, что этому осознанию собственных установок предшествовали годы мучительных сомнений, переходящих в депрессию. В дневниковых записях, относящихся к марту 1903 г., Гуссерль писал: "Можно ли вообще вынести эту полуясность, это мучительное беспокойство, каковые суть признаки нерешенной проблемы? И так я, спустя многие годы, все еще остаюсь приготовишкой и учеником. А я хотел бы стать мастером! Сагре diem" (лат. "не теряй времени"). Эти настроения были связаны и со служебными неприятностями: как уже упоминалось, его коллеги по факультету отклонили рекомендацию министерства назначить его ординарным профессором на том основании, что он, Гуссерль, "не имеет научного авторитета".
Вскоре в Геттингене учреждается собственный кружок феноменологов, "Философское геттингенское общество", по образцу мюнхенского "Психологического объединения". Поначалу обе эти группы провозглашали общность цели - создать философию как строгую науку (тогда это означало установку на постижение феноменов во всей их полноте и как таковых, что еще не обязательно предполагает процедуры рационального конструирования в качестве основы таких феноменов); различие позиций, в том числе и в трактовке феноменов, сначала не расценивалось как что-то нетерпимое и вредное для общей работы. Скорее наоборот: благодаря такой методологической веротерпимости геттингенская группа феноменологов и смогла расшириться до того, что теперь науковеды называют "невидимым колледжем" - она объединила в неформальный исследовательский коллектив группу людей, которых вряд ли можно назвать единомышленниками; пусть они расходились во мнениях, иногда даже ссорились, но все же всегда находили общий язык. И буквально каждый из них был личностью; не случайно имена многих остались в истории европейской культуры. В самом деле, вот некоторые из членов этого сообщества: Ганс Липпс, Александр Койре, Роман Ингарден; несколько позднее в него вошли учившиеся у Гуссерля Гельмут Плесснер и Арнольд Цвейг (здесь мы ограничились только теми именами, которые достаточно хорошо известны и в России).
Немалую роль в дальнейшем развитии феноменологических идей (прежде всего применительно к эстетике) сыграло знакомство Гуссерля в 1906 г. и последовавшая за этим переписка с Гуго фон Хофманшталем (который был дальним родственником его жены). Весьма плодотворными были также переписка и беседы с Дильтеем (1905), новые встречи с Ф.Брентано (Италия, осень 1907 г.), регулярные контакты с видными неокантианцами П.Наторпом и Г.Риккертом. Последний предложил Гуссерлю что-нибудь написать для его журнала "Логос", в котором и была (в 1911 г.) опубликована программная статья Гуссерля "Философия как строгая наука" [1].
1 Кстати, в 1916 г. именно Гуссерль был избран преемником Риккерта в Баденском университете.
В 1913 году Геттингенская школа феноменологов обрела и собственный печатный орган, "Ежегодник по философии и феноменологическим исследованиям" ("Jahrbuch fur Philosophie und phanomenologische Forschung"). Выходил этот журнал до 1930 г., и за этот период появилось 11 его выпусков. Главный труд Гуссерля - "Идеи чистой феноменологии и феноменологической философии" ("Ideen zu einer reinen Phanomenologie und phanomenologischen Philosophie") - тоже начал выходить в этом ежегоднике: в первом номере была опубликована первая часть этой работы [1].
С началом Первой мировой войны многие из учеников Гуссерля ушли на фронт, в связи с чем активная деятельность феноменологической школы замерла. Свой дом в Геттингене он, по патриотическим соображениям, обратил в военный заем; его дочь Элли стала медсестрой; оба сына (одному было 19 лет, другому - 21) добровольно ушли в армию; оба получили тяжелые ранения, а младший, Вольфганг, вскоре скончался.
Не будем судить, были ли, и если да, то как именно, связаны эти обстоятельства с тем, что в 1916 г. Гуссерль принимает приглашение стать ординарным профессором во Фрайбургском университете и покидает Геттинген. Гуссерлю в это время было 56 лет.
Работа на философском факультете Фрайбургского университета, где Гуссерль стал заведовать кафедрой в качестве преемника Риккерта, началась со вступительной речи [2]. Ее тема - "Чистая феноменология, область ее исследований и ее методы". Вскоре здесь возродился и кружок учеников и единомышленников Гуссерля, однако уже не совсем с той программой и с иными принципами, чем у геттингенского. Тогда сам Гуссерль был еще в поисках, положение его на факультете нельзя было назвать прочным, и всему этому вполне отвечала открытость тематики и многообразие подходов членов кружка, когда все участники дискуссий и все точки зрения были равноправны. Теперь, когда была произнесена "программная речь", трансцендентально-феноменологическая установка, которой придерживался мэтр, стала на кафедре Гуссерля важнейшим, чуть ли не обязательным условием допуска в состав феноменологической школы. К тому же и различие в возрасте... В результате образовалась граница, по одну сторону которой оказались учитель с его первыми учениками (которые теперь наведывались во Фрайбург с разных концов мира), а по другую - неофиты; это обстоятельство стало важным фактором в формировании отношений нового типа.
1 Из запланированных трех. Остальные вообще при жизни Гуссерля опубликованы не были.
2 Это была не только обязательная процедура, но в данном случае акция весьма обязывающая, учитывая, с одной стороны, авторитет предшественника, а с другой - напряженные отношения между двумя соперничавшими философскими кафедрами на философском факультете, во главе которого стоял историк Г. Финке. Впрочем, к Гуссерлю он относился весьма лояльно.
Из числа новичков, побывавших в начале двадцатых годов на стажировке у Гуссерля, назовем Ганса-Георга Гадамера, Арона Гурвича, Марвина Фарбера, Герберта Шпигенльберга, Рудольфа Карнапа и двух японцев - Хашими Танабе и графа Сузо Куки; разумеется, список этот далеко не полон.
Нельзя не отметить особенно большую роль в распространении идей феноменологии, которую тогда сыграли три приват-ассистента Гуссерля - Людвиг Ландгребе, Ойген Финк и Эдит Штайн [1]. Их главным делом стала расшифровка, редактирование и подготовка к печати лекций и прочих рукописных текстов шефа, который в своей работе использовал особый вид стенографии [2].
# При жизни Гуссерля из всего этого богатства свет увидел только конспект лекций "Феноменология внутреннего сознания времени" ("Vorlesungen zur Phanomenologie des inneren Zeitbewusstseins"), в обработке Э. Штайн.
# Большинство гуссерлевских текстов двадцатых годов на эту тему было опубликовано в японском журнале "Каисо" ("The Kaizo").
Но конечно, сегодня самый известный из его тогдашних собеседников - это Мартин Хайдеггер. В 1916 г., когда они встретились впервые, Хайдеггер был молодым приват-доцентом в том же Фрайбургском университете. В 1919 г. он становится ассистентом философского семинара Гуссерля; эти обязанности он исполнял до 1922 г., когда он получил приглашение в Марбург на должность экстраординарного профессора и в 1923 г. принял его; это, впрочем, не помешало продолжению тесных контактов между ними. В 1928 г., когда Гуссерль, по возрасту, был переведен в почетные профессора (иначе говоря, был отправлен в отставку), Хайдеггер вернулся во Фрайбург и занял кафедру, оставленную Гуссерлем.
Вот и вся его банда
Как уже мог заметить внимательный читатель, чудовищная работоспособность Гуссерля выглядит контрастом по сравнению с небольшим числом прижизненных публикаций. И это находит объяснение, прежде всего, в его почти болезненной требовательности к собственным сочинениям, которая иногда кажется мнительностью и даже неуверенностью в истинности и значимости того, что он написал. Отсюда - те 40 000 страниц убористой габельсбергской стенографии (а вдобавок еще и 10 000 страниц смеси машинописи с рукописными заметками, которые в последние годы готовили для печати ассистенты Гуссерля Э.Штайн, Л.Ландгребе и О.Финк), до сих пор представляющие работу издателям [1]. Но сохранились эти материалы усилиями многих людей, далеко не все имена которых нам известны. Среди известных на первом месте конечно же имя бельгийца, монаха францисканского ордена, лиценциата философии Лувенского католического университета Германа Лео Ван Бреда.
1 Стоит добавить сюда еще и многочисленные заметки на полях 2700 книг и 2000 отдельных оттисков, составлявших библиотеку Гуссерля.
Спустя несколько месяцев после смерти Гуссерля он отыскал его вдову сначала с целью познакомиться с неопубликованными материалами Гуссерля для подготовки собственной докторской диссертации. Вывод, к которому он пришел, сводился к тому, что неопубликованные тексты Гуссерля не только дают ответы на те вопросы, которые занимали его ум, но что вся эта тематика освещена в рукописях настолько полно и основательно, что их потеря была бы невосполнимой для мировой философской культуры. Поэтому, решил Ван Бреда, необходимо позаботиться о том, чтобы опубликовать все гуссерлевское наследие. Но для того чтобы это сделать, требовалась работа целого коллектива. Даже мечтать об этом в гитлеровской Германии было безумием - ведь Гуссерль был еврей! И попытаться вывезти его архив из Германии открыто было невозможно. К тому же руководитель Лувенского философского института монсеньор Ноэль, хотя и дал понять, что готов принять гуссерлевский архив, но финансировать его обработку и издание у него не было средств [1].
Ван Бреда принял решение сначала вывезти архив в Швейцарию. Монахиня Адельгундис Егершмидт, бывшая ученица Гуссерля, переправила рукописи в один из монастырей на швейцарской границе. Первая попытка переправить бумаги через границу семье старого знакомого Гуссерля, жившего в Швейцарии - психиатра Л. Бингсвангера, не удалась. Тогда Ван Бреда попытался переправить бумаги по дипломатическому каналу в Бельгию, что в конечном счете удалось с помощью Министерства иностранных дел и генерального консульства этой страны в Берлине. Однако в мае 1940 г. германские войска оккупировали Бельгию, и архив Гуссерля вновь оказался в опасности; тем не менее он все же был сохранен.
После окончания Второй мировой войны работа по подготовке наследия Гуссерля к изданию возобновилась; ЮНЕСКО и некоторые благотворительные фонды предоставили необходимые финансовые средства. Архив получил официальный статус, и в 1950 г. вышел в свет первый том "Гуссерлианы".
После скоропостижной смерти Ван Бреда в 1974 г. руководителем Архива стал Сэмюэль Ижселинг (Samuel Ijsseling), а научным редактором изданий - Рудольф Бом.
"Толстяк" и "Малыш"?